В библиотеке сохранилось первое издание «Записок» Алексея Петровича Ермолова: Ермолов А. П. Записки. – Москва : Типография В. Готье, 1863. - 300 с. (Материалы для истории войны 1812 года). Генерал Ермолов был одним из самых известных и популярных людей России первой половины XIX в., выдающимся военным и государственным деятелем.

По отзыву декабриста М.Ф. Орлова, имя Ермолова «должно служить украшением нашей истории». «Подвиги Ваши — достояние Отечества, и Ваша слава принадлежит России», — писал Ермолову А.С. Пушкин. Действительно, это был человек сильной воли и независимых взглядов, преданный патриот, горячо любивший Россию и все русское. Имя это, особенно в первой половине XIX века, произносилось повсюду с гордостью и благоговением. Этой славы Ермолов добился участием в трех войнах с Наполеоном, где проявил себя доблестным командиром, являя чудеса смелости, мужества, решительности и прозорливости. Во время «грозы двенадцатого года» Ермолов был начальником штаба у Барклая де Толли, потом у М.И. Кутузова и в этой должности находится вплоть до изгнания французов из России. При этом помимо «штабной» работы, во время контрнаступления русской армии он командует ее авангардом.

Ермолов непосредственно участвовал во всех сражениях Отечественной войны, всегда находился в самом пекле битвы, чудом оставаясь в живых. В свое время Ермолов вел дневник, который и послужили основой для написания им мемуарных «Записок», отличающихся точностью, объективностью и предельной откровенностью, как говорил сам автор.

В «Записках» Ермолова наибольший интерес представляет описание Отечественной войны 1812. Он с документальной точностью описывает факты и события, и в этом особая ценность его «Записок» как исторического источника. Как крупный военный деятель, он дает глубокий анализ военным действиям; его проницательный ум отразился в интересных и тонких наблюдениях событий, говоря его языком, «не до одного управления армии касающихся». Здесь мы находим и интересные характеристики известных русских полководцев: М.И. Кутузова, М.Б. Барклай де Толли, П.И. Багратиона, H.H. Раевского, меткие штрихи к портретам наполеоновских маршалов и генералов. А.П. Ермолов писал свои мемуары «не для печати» и только в последний год своей жизни, уступая просьбам близких ему людей, приступил к доработке и подготовке «Записок» к печати, которые были изданы после его смерти, в 1863 году.

Нельзя не вспомнить одного их самых популярных героев Отечественной войны 1812 года, поэта, гусара, хранившего традиции дворянских вольностей, зачинателя и теоретика партизанской войны Дениса Васильевича Давыдова и его «Дневник партизанских действий 1812 года»: Давыдов Д. В. Дневник партизанских действий // Давыдов Д. В. Сочинения : в 3 ч. – Москва : В типографии Бахметева, 1860. Ч. 1. – с. 5-188.

Волконский С. Г. Записки / С. Г. Волконский ; с послесловием М. С. Волконского. - 2-е изд., испр. и доп. – Санкт-Петербург : Синодальная типография, 1902. – VII, 548 с., 3 л. портр. Сергей Григорьевич Волконский происходит из старинного рода черниговских князей. Действительную службу он начал поручиком в Кавалергардском полку. Сражался с французами в 1806—1807 гг., в 1810—1811 гг. воевал с турками. С началом Отечественной войны Волконский, произведенный в полковники, состоит при 2-ой Западной армии, командует партизанским отрядом, участвует в заграничных походах, получает звание генерал-майора. За составление своих «Записок» князь принялся уже в глубокой старости, лет за шесть до смерти, и писал их, не желая пользоваться никакими печатными или рукописными материалами. Он основывался исключительно на своей памяти.

«Проверяя ныне сообщаемые им факты, - пишет в предисловии издатель, - я убедился в полной исторической их точности: несмотря на преклонный возраст, память почти нигде ему не изменила. Что касается до освещения, которое придает этим фактам автор, то мы не сомневаемся в том, что искренность, правдивость и необыкновенная скромность, которыми проникнуты «Записки», с первых же страниц внушат читателю полное доверие к суждениям автора о лицах и событиях».

Вот что пишет Волконский, покидая Москву 14 сентября, перед самым вступлением туда Наполеона: «Кровь кипела во мне, когда я проходил через Москву.... Помню, что билось сердце за Москву, но и билось также надеждою, что Россия не в одной Москве и что с ожидаемыми подкреплениями, с твердостью духа армии и простого народа русского отомстим сторицею французам, которых каждый шаг во внутрь России отделял от всех их запасов и подкреплений...»

Так и случилось. Вскоре Волконский стал свидетелем попытки Наполеона завязать мирные переговоры с русским правительством. В распоряжение их отряда попал выбравшийся из Москвы действительный статский советник Яковлев И.А., которому Наполеон поручил доставить письмо Александру I с предложением о мире. В этом письме император возмущается тем, что русские оставили в добычу ему город, наполовину уже сгоревший. Он находит такие действия русской администрации ужасными и бесцельными. Император Александр, как известно, оставил послание Наполеона без ответа. Текст этого письма был напечатан в собрании документов, подготовленном известным ученым, историком архивистом С. М. Горяиновым: Горяинов С. М. 1812. Документы Государственного и Санкт-Петербургского Главного архивов / С. М. Горяинов. – Санкт-Петербург : Типография М. А. Александрова, 1912. – 548, 182 с.

Это издание тоже хранится в нашем фонде. Волконский в своих «Записках» вспоминал, что предложение Наполеона вызвало возмущение всех офи­церов отряда, не мысливших о мире до тех пор, пока враг находился на русской земле. А когда армия вновь возвращалась в Москву, покинутую французами, Сергей Григорьевич был потрясен видом разрушенного и сожженного города: «Развалины обгорелых домов, пору­ганные соборы и церкви... Вид погоревшей Москвы, поруганье, сделанное французами в храмах божьих и над стеною Кремля, были горькие впечатления и, как само собою разумеется, утверждали в каждом русском, с тем и во мне, горячее желание изгнать врага из отечества».

Надо сказать, что Сергей Григорьевич Волконский - единственный генерал действительной службы, принявший непосредственное участие в движении декабристов. 5 января 1826 он был арестован и  заключён в Петропавловскую крепость. Осуждён по 1-му разряду, лишён чинов и дворянства, приговорён к «отсечению головы», но смертный приговор был заменён 10-ю годами каторжных работ в Сибири. Каторгу отбывал на Благодатском руднике, в Читинском остроге, на Петровском Заводе. После этого десять лет прожил с семьёй в Иркутске. А женат он был на Марии Николаевне Раевской – дочери героя 1812 года Н.Н. Раевского, которая последовала за ним в Сибирь. По амнистии в августе 1856 Волконскому было разрешено вернуться в Европейскую Россию. Ему возвратили дворянство, из наград по особой просьбе оставили воинский орден Георгия за Прейсиш-Эйлау и памятную медаль 1812 года. Этими наградами он особенно дорожил.

Интересна история выхода в свет «Записок» Василия Сергеевича Норова, тоже декабриста: Записки о походах 1812-1813 годов, от Тарутинского сражения до Кульмского боя : в 2 ч. – Санкт-Петербург : В типографии Конрада Вингебера, 1834. – 158, III, 103 с.

Василий Сергеевич Норов родился в старинной дворянской семье. Первоначальное образование он получил дома, а затем был помещен в пажеский корпус, открывавший перед дворянскими отпрысками возможность сделать блестящую карьеру. В августе 1812 года, когда над Россией гремел гром великого Бородинского сражения, Василий Норов, успешно сдав экзамены, был досрочно выпущен из корпуса в действующую армию и направлен в лейб-гвардии егерский полк. В егерские команды, созданные еще знаменитым Румянцевым, по традиции подбирались наиболее расторопные и храбрые солдаты и хорошо подготовленные, способные к самостоятельным действиям, офицеры.

Егеря, отличные стрелки, ловкие разведчики, были ударными частями русской армии. В них и служил Василий Норов. В конце войны он был в чине подпоручика, награжден четырьмя орденами, медалью в память войны 1812—1813 годов и особенно ценимым русскими офицерами крестом за сражение под Кульмом.

Послевоенная служба не вполне удовлетворяла Норова, и он ищет иные занятия. Изучает военную историю, интересуется событиями политической жизни России и Западной Европы, вступает в тайные общества декабристов, участвует в восстании 14 декабря 1825 года, подвергается аресту. Его приговорили к лишению дворянства и чинов, к ссылке на каторжные работы на 10 лет, после чего Норов должен был быть поселен в Сибири. Восемь лет провел Василий Сергеевич в Бобруйской тюрьме. Здесь им и были написаны двухтомные «Записки о походах 1812 и 1813 годов. От Тарутинского сражения до Кульмского боя», вышедшие без указания автора в 1834 году. Именно это, первое издание записок, сохранилось у нас. Через родственницу Норовых М.И. Турчанинову Василий Сергеевич сумел переправить на волю рукопись записок своему брату Аврааму, тоже участнику войны 1812 года, столичному литератору и чиновнику, впоследствии министру народного просвещения. Ему удалость провести «Записки» через цензуру и в конце 1834 года они анонимно вышли в свет. После освобождения Василий Сергеевич дополнил, отредактировал свои рукописи и напечатал их уже под своим именем.

Книги сразу же обратили на себя внимание читающей России тем, что спокойно, без ложного пафоса автор проникновенно рассказывал о событиях недавнего героического прошлого, очевидцем и участником которых он был. «Записки» не содержали никаких восторженных замечаний в адрес Александра I, в то время как безудержные хвалебные гимны в его честь переполняли сочинения подобного рода. Вместе с тем в книгах высоко оценивался полководческий талант М.И. Кутузова, не пользовавшегося, как известно, особым благоволением царя. Интерес также вызывали замечания сочинителя о народном характере войны, о бесстрашии и мужестве простых русских солдат. В «Записках» Норов негодовал на «необоснованные речи, выдуманные завистью и врагами славы нашего оружия, что холод был причиной наших успехов». Он напоминал, что русские побеждали французов в суровых Альпах, в умеренном климате Франции и знойных долинах Италии не менее доблестно, чем в зимние вьюги своего отечества.

У В.Г. Белинского есть рецензия на «Записки», впервые опубликованная в журнале «Молва» (1835, № 12), где он писал: «Это просто история походов, изложенная в связи, подобно известному сочинению Бутурлина. История эта, сколько я понимаю, есть произведение человека умного и знающего свое дело: он был очевидцем и участником в описываемых им походах, судит о них ученым образом, смотрит на многие вещи с новой точки зрения. Главное достоинство сего сочинения состоит в благородном беспристрастии: автор отдает полную справедливость громадному гению Сына судьбы, удивляется ему до энтузиазма, как знаток военного искусства, и оправдывает свое удивление фактами; равным образом, он говорит с восторгом о храбрости французов, что, впрочем, нимало не мешает ему приносить должную дань хвалы и удивления своим соотечественникам. Вообще его энтузиазм к тем и другим основан не на каком-нибудь безотчетном чувстве, но на знании военного искусства, и посему, говоря с похвалою о блистательных подвигах как неприятельских, так и отечественных генералов, он беспристрастно говорит и об их ошибках. Вообще эта книга может читаться с удовольствием даже и не посвященными в таинства военного ремесла, ибо, при всей своей дельности, она чужда утомительной сухости и написана, за исключением немногих синтаксических неправильностей, хорошим русским языком».

Это были мемуары участников Отечественной войны 1812 года, ее героев, полководцев, о которых Марина Цветаева восторженно писала:

...Три сотни побеждало - трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы все могли!...

Почти 200 лет прошло со дня победы русского народа над Наполеоном, сменилось не одно поколение. Вспоминая и изучая то время, мы чтим память героев войны 1812 года, выражаем им свою признательность и благодарность. Недаром наш земляк, известный филолог, историк, издатель, пушкинист Петр Иванович Бартенев писал: «Стоит только прочесть описание Отечественной войны, чтоб не любящему России возлюбить ее, а любящему полюбить еще жарче, еще искреннее и благодарить Бога, что такова Россия».