Французы в России. Мемуары, дневники, воспоминания

В этих текстах мы находим и действия неприятеля, и поступки русских, их чувства и стремления, их страхи и надежды. Правда, неодинаковую ценность имеют эти разнообразные записки старых солдат, офицеров, генералов, маршалов. В разное время писались они – иногда спешной рукой заносились на клочок бумаги во время походов, иногда на отдыхе, многие - спустя время. И не всегда искреннее желание поведать одну лишь правду водило пером мемуариста. Одному хотелось подчеркнуть свою прозорливость, свой стратегический талант, другому свести личные счеты с нелюбимым начальником, третьему упрекнуть задним числом знаменитого полководца, а иногда и лягнуть его из угодливости к новым господам Франции – Бурбонам. Но воспоминания о славных и тяжелых днях сдерживали запоздалое негодование, смиряли желчные выходки и наполняли повествования искренним чувством страдавших и честно исполнявших свой долг людей.

Вот сборник воспоминаний: Французы в России : 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев : в 3 ч. : сборник / сост. А. М. Васютинский, А. К. Дживелегов, С. П. Мельгунов. – Москва : Задруга : Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1912. - Ч. 1 : Неман – Смоленск – Бородино – Вступление в Москву. - VIII, 200 с., ил. - Ч. 2 : Пожар Москвы – Начало отступления – На старую Смоленскую дорогу. - [2], 228 с., ил. Читая записки, переживших 1812 год, кажется, будто незримо присутствуешь вместе с великим императором на «ночном смотре»...

Вот суровый солдат, прошедший тяжелую школу сиротливого детства, бывший пастух, неутомимым трудом снискавший офицерский чин – капитан Куанье; рядом с ним родовитый офицер, лихой рубака, безмерно храбрый полковник егерей Марбо; простой, бесхитростный, занимательный рассказчик сержант Бургон; пылкий почитатель Наполеона, умный и чувствительный Гриуа; сухой тактик, маршал Сен-Сир; язвительный, не знающий снисхождения к другим, иногда к себе, маршал Макдональд; безумно храбрый генерал Рапп; внимательные и зоркие наблюдатели и прежде всего врачи – лейб-хирург Ларей, главный полковой врач Роос... Все они вместе дают живую картину «несказанного горя» 1812 года.

Иногда в эту картину врывается суровое обличительное слово Лабома, который не в силах беспристрастно судить о павшем императоре; риторическое описание военного писателя Сегюра; легкая непринужденная болтовня актрисы Фюзи. Живо встают перед нами картины кровавой бойни, окутанной дымом пылающих жалких домишек русского крестьянсва, грозной смерти от голода и мороза, невыносимых мучений раненых и пленных, с немецкой точностью описанных обер-лейтенантом Йелином и его соотечественником Штейнмюллером.

Книга подготовлена крупнейшими специалистами по западноевропейской истории А. М. Васютинским, А. К. Дживелеговым и С. П. Мельгуновым, она и сегодня остается наиболее полным собранием мемуаров иностранцев о войне 1812 года, включающим тексты воспоминаний более 80 авторов. У нас в фонде только 2 части воспоминаний.

В библиотеке сохранилось редкое издание мемуаров генерала Коленкура, сподвижника Наполеона, впервые опубликованное в России в 1943 году: Коленкур Арман. Мемуары. Поход Наполеона в Россию : [пер. с фр.] / А. Коленкур. - Москва : Госполитиздат, 1943. – 378 с.

Маркиз Арман Огюстен Луи Коленкур один из немногих представителей старой аристократии стал приверженцем Наполеона Бонапарта. В кампаниях 1805 и 1807 годов Коленкур служил при штабе Великой Армии, и однажды заслонил своим телом Наполеона от разрыва пушечного ядра, спас ему жизнь. Понятно, что он был дорог и близок императору. Пять лет прослужил Коленкур послом в России, и все эти годы он пытался предотвратить назревающий конфликт между двумя людьми, которых искренне любил и которыми восхищался, Наполеоном и Александром. Но он так и не сумел потушить в зародыше пожар начинающейся войны. Несмотря на прямые указания Наполеона, принципиально не желал использовать свои личные взаимоотношения с царем для политических интриг и уловок. В результате, Наполеон пришел к выводу, что Александр I намеренно обворожил французского посла, и отправил его в отставку.

Всего через год, в 1812 г. Коленкур вернулся в Россию, но на сей раз вместе с Великой Армией, пройдя с ней от Вильно до Москвы, а затем обратно в Париж, неотлучно находясь при Наполеоне, сопровождая его, возвращавшегося инкогнито под именем секретаря Коленкура, господина де Рейневаля, во Францию.

В 1933 году, через сто лет после смерти Коленкура, в Париже впервые были полностью изданы его мемуары, которые дают возможность увидеть события тех далеких лет глазами бонапартиста. Объективность и честность автора делают эти воспоминания ценным историческим документом, а эмоциональность и живость изложения - интересным чтением.

В книге мы находим меткие характеристики французских маршалов и русского императора, описания сражений. Но главный герой мемуаров, конечно, Наполеон. «Моя цель будет достигнута, если эти заметки помогут понять характер и политические взгляды императора»,– писал автор. Естественно, он был пристрастен и на многие события похода 1812 года смотрел с точки зрения француза, старался не замечать творимых соотечественниками преступлений, преувеличивал их победы, затушевывал поражения. Однако рассказ его в целом правдив. Как честный человек, Коленкур отдал должное героической стойкости и отваге русских людей, вставших на защиту своей страны и победивших самую могучую армию того времени. В России в сокращенном варианте мемуары были напечатаны спустя 10 лет - в 1943. Это первое издание на русском языке сохранилось у нас.

Большой интерес представляют известные мемуары Цезаря Ложье и Франсуа Бургоня: Ложье Цезарь. Дневник офицера Великой армии в 1812 году / Ц. Ложье ; с предисл. А. М. Васютинского ; пер. с фр. под ред. Н. П. Губского. – Москва : Задруга : Типография П. П. Рябушинского, 1912. – 367 с.
Бургонь Франсуа. Пожар Москвы и отступление французов. 1812 год : воспоминания сержанта / Ф. Бургонь ; пер. с фр. Л. Г. – Санктпетербург : Издание А. С. Суворина, 1898. – XV, 286 с.

Это дневники верных своему долгу офицера и сержанта наполеоновской армии, которые побывали во всех походах и всюду в мельчайших подробностях записывали то, что видели. Они испытали вместе со всеми те страдания, которые выпали на долю солдат и офицеров: переход через Березину, наступление, грандиозная битва при Бородино, взятие Москвы, московский пожар и страшное отступление. Вот как описал Ц. Ложье в своем «Дневнике» результаты битвы у Бородино. Автор склонен считать Бородинский бой победой, но эта победа в его описаниях выглядит как поражение: «Никакое бедствие, никакое проигранное сражение не сравняется по ужасам с Бородинским полем, на котором мы остались победителями...

Трудно представить себе что-нибудь ужаснее главного редута. Кажется, что целые взводы были разом скошены на своей позиции и покрыты землей, взрытой бесчисленными ядрами...все потрясены и подавлены».

А вот вступление французов в Москву в его воспоминаниях: «Прекрасная столица под лучами яркого солнца горела тысячами цветов: группы золоченых куполов, высокие колокольни, невиданные памятники... Дома, хотя большею частью и деревянные, поражают нас своей величиной и необычайной пышностью. Но все двери и окна закрыты, улицы пусты, везде молчание! Молчание, нагоняющее страх. Мы тщетно стараемся казаться спокойными...». Уже тогда французов удивила пустота на улицах. «Не было видно ни души, даже ни одной женщины, - удивленно пишет Бургонь в своих воспоминаниях, - и некому было слушать музыку, игравшую «Победа за нами!».

Поражают воображение жуткие картины пожара, описанные французами: «Час спустя после нашего прибытия начался пожар», - отмечает Бургонь. Французские солдаты боролись с огнём подручными средствами, но все попытки потушить огонь оказались бесплодными. «Он был ужасен, - вторит ему Ложье, - кажется сама природа стала сообщницей русских. Ужасный северо-восточный ветер увеличивал пожар. Потоки огня несутся по всем кварталам, все слилось в один пожар. Волны пламени образуют огненное море, взволнованное бурей. Днем большие облака дыма поднимаются отовсюду и образуют густую тучу, которая закрывает от нас солнце; ночью пламя пробивается через черные столбы, далеко освещая все зловещим светом...».

А ужасающая драма голода, кошмарные сцены отступления и бегства французской армии! Все это невозможно забыть! Ложье пишет: «Слева русская армия; справа многочисленные сотни казаков; всюду вооруженные крестьяне местных деревень, невозможность остановиться, страх быть обойденными русскими заставляет армию довольствоваться тем, что они находят на дороге. Увы, на их долю приходится только мясо лошадей, павших от голода, усталости и истощения...». И Бургонь видел, как войска покидали раненых, простиравших с мольбой руки. Но он видел и солдат, которые много верст тащили на плечах своих раненых офицеров и согревали их своими телами, видел обожание и преданность императору, доходящую до безумия веру, что с ним нет ничего невозможного. И Бургонь разделял эти взгляды.

Именно в этих подробностях, полных жизни и страданий, веры и надежды и заключается достоинство мемуаров Франсуа Бургоня и Цезаря Ложье, которые умели увидеть и передать все это живым, выразительным языком.

Чрезвычайно интересна судьба Генриха Рооса, полкового врача, участника военных кампаний, описанная им самим: Роос Генрих. С Наполеоном в Россию : записки врача Великой армии/ Г. Роос ; пер. с нем. под. ред. И. Н. Бороздина ; [рис. Фабер-дю-Фора]. – Москва : Книгоиздательство Сфинкс, 1912. – 334, IV : ил. (Смутное время и Отечественная война). Он был взят в плен близ Борисова, остался в России.

Лечил раненых русских и пленных французов, приобрел здесь хорошую репутацию, затем был переведен в Санкт-Петербургский военный госпиталь, служил в больнице для бедных и, наконец, возглавил Мариинскую больницу.

На склоне лет Роос написал мемуары, опубликовав их в 1832 году в Петербурге. Позднее они несколько раз переиздавались за границей – в Германии и во Франции. А в 1912, независимо друг от друга, с немецкого издания были выполнены два перевода: московский и петербургский. По качеству московский вариант считается более точным. Именно он сохранился в нашем фонде.

Записки Рооса знакомят нас, главным образом, с внутренней жизнью французской армии во время похода. Батальным моментам автор уделяет мало места, он не интересуется «верхами» армии, даже самим императором. Перед нами предстают картины повседневной походной жизни, с отдельными эпизодами и сценками бытового характера. В книге много лирических отступлений, часто сопровождаемых какой-нибудь стихотворной цитатой. Для оформления книги Рооса издательством «Сфинкс» были взяты зарисовки участника войны, артиллерийского офицера Христиана Вильгельма Фабера дю Фора, который иллюстрировал весь поход Наполеона в Россию. Яркие и выразительные, они удачно гармонируют с рассказом.

Во всех воспоминаниях присутствует впечатление, что поход в Россию был сплошным страданием для его участников, от самого начала и до конца. Но, несмотря на эти страдания, люди, все-таки умели сохранить твердость духа, верность долгу, геройство, теплые чувства к неприятелю.